Сергей Лукьяненко - Пристань желтых кораблей. [сб.]
2. ПЕРВЫЙ ЗАРЯД
Они поднялись высоко, километров на пять, не меньше. И Кирилл сразу почувствовал разницу с Землей — дыхания едва хватало. Он украдкой влез в аптечку, разжевал таблетку спорамина, сел в углу. Да, самым правильным было сказать: “Ребята, объясните мне толком, кто вы и что здесь делаете?” И самому признаться в том, кто он и откуда. Но что-то останавливало его — может быть, тяжелые арбалеты на дне плетеной гондолы, а может быть, и спокойное доброжелательство ребят. Кто знает, как отреагируют они на его признание.
— Ты чего молчишь, Кир?
Дин склонился над ним, встревоженно вглядываясь в лицо.
— Так… Дышать тяжело.
— Ты же летчик! Должен бы привыкнуть! Мы с Тони не сомневались… Сейчас снизимся.
— Не смей! — Киру вдруг передалась его тревога перед снижением. — Не смей! Сами спустимся — солнце уже заходит.
— Воздух в шаре начнет остывать часа через два. Выдержишь?
— Да.
Дин отошел, шепнул что-то Тони. Тот взял с пола одеяло, набросил Кириллу на плечи, начал укутывать. Кирилл рассмеялся:
— Да бросьте, ребята! Что я, сам шагу не могу сделать?
— Можешь. Только не надо.
Тони произнес это уверенно и серьезно. Потом взял второе одеяло и ловко замотался в него. Кирилл сообразил, что дело не только в нем и посмотрел на Дина. Юноша аккуратно застегнул куртку, вытащил откуда-то из-под воротника тонкий черный капюшон, надел его и замер, стоя у борта.
А еще через несколько минут стало холодно, в узкой щели между бортом гондолы и днищем шара закружились белые хлопья.
— Здесь вечерний снегопад очень сильный, — тихо сказал Тони. Он пристроился рядом с Кириллом и вертелся, усаживаясь поудобнее. — Лучше всего спать, время быстрее пройдет.
Темнело быстро. А через полчаса Кирилл действительно уснул.
Было уже утро. Шар плыл в прозрачной, голубой, словно небо, тишине. Кирилл поежился, больше для порядка: утро оказалось в меру прохладным, от ночного снега не осталось и следа. А когда шар медленно развернулся и на лицо упал солнечный луч, он понял, что день будет даже жарковат. Тони еще спал, прижимаясь к Кириллу, по-детски мягкий и расслабившийся во сне. Кирилл осторожно подсунул под плечо Топи свою сумку, встал, шагнул к Дину. Тот, похоже, и не ложился.
Метрах в двадцати под ними плыли заросли густого кустарника среди разлапистых могучих деревьев. Совсем близко от днища корзины качались тоненькие нежно-зеленые веточки верхушек.
— Не шлепнулись! — Кириллу сразу стало весело.
Дин посмотрел на него усталыми, красными глазами и сказал:
— Шлепнемся. Часа через два. Воздух в шаре слишком остыл, солнце не успеет его прогреть.
На проводах, выходящих из шара, болтался небрежно прикрученный приборчик с круглой шкалой. Электронный термометр.
— А если сбросить… все?
— Не хватит. — Дин покачал головой. — Я посчитал, не хватит. Избыток массы слишком большой.
— Дин! — громко, звеняще крикнул проснувшийся Тони.
— А что Дин? Все равно, сбросим вещи сегодня — упадем завтра. С шаром пора кончать!
Кирилл опустил глаза.
— Это из-за меня. Зря взяли.
— Не могли же мы тебя оставить!
Дин взглянул на него удивленно и недоумевающе. И даже обиженно. Но тут Тони вскочил и с силой пихнул обоих:
— А ну, хватит! Один ноет, что масса большая, другой — что его не бросили умирать! Ничего, это лес, а не саванна! Дойдем и так!
Он стоял между ними — хмурый и растрепанный. Дин долго смотрел на брата, потом сказал:
— Конечно, дойдем. И Кир поможет — вон у него какая пушка спрятана!
Кирилл кивнул. И спросил:
— Куда пойдем, ребята?
Дин дернулся и развернулся в его сторону. У Тонн глаза распахнулись на пол-лица.
— В столицу, конечно. В Розу Ветров, — медленно произнес Дин.
Кирилл понял, что допустил какую-то ошибку. Но вот какую и где?
— Нет, я понимаю… Я хотел только спросить, каким путем пойдем?
Дин и Тони мгновенно расслабились, улыбнулись. Тони сказал:
— Ну ты и шутник! Ты бы еще сказал: “Дети мои, куда пойдем?”
Видимо, в этой фразе было что-то смешное. Дин рассмеялся и посмотрел на Кирилла прежними спокойными глазами:
— Посмотрим, Кир. Как получится. Хотелось бы по реке, если дотянем…
Они не дотянули. Внизу мелькнула полянка, и Тони возбужденно крикнул:
— Дин! Скорее! Спускаемся!
Дин не колебался. Он дернул один из тянущихся сверху тросиков, раздался треск рвущейся ткани, и шар стремительно пошел вниз. Гондола скользнула по земле возле самых деревьев, налетела на ствол, от толчка Кирилл прокатился по дну и выпал бы, не сожмись на его руке пальцы Дина.
Шар слегка подпрыгнул, снова опустился на поляну и замер. Оболочка угрожающе быстро оседала, наваливаясь на гондолу.
— Не зевай! — Дин первым выскочил наружу. Кирилл хотел помочь Тони, но тот уже легко перемахнул через борт. Тогда он подхватил сумку и прыгнул следом.
Даже освободившись от их веса, шар не смог подняться. Он лежал, приминая мягкую росистую траву, как неуклюжее чудовище с черной, лоснящейся в лучах солнца шкурой. Порывы ветра волнами пробегали по оболочке, и казалось, что чудовище дышит.
Дин осмотрел себя, потом Тони и Кирилла. Спросил:
— Ничего не забыли?
И не дождавшись ответа, добавил:
— Надо бы шар подпалить…
— Правильно, — тихо сказал Тони. — А то достанется какой-нибудь шайке… Только его не зажжешь — он еще сырой с ночи.
— Я могу, — неуверенно начал Кирилл. Ему отчаянно захотелось опробовать бластер. Но Дин взглянул на него строго и недоуменно:
— Ты что, всего-то пятьдесят зарядов…
Кирилл растерялся. А Дин продолжал:
— А перезарядить здесь не удастся.
Он помахивал зажатым в руке арбалетом. Старинный арбалет, абсолютно средневековый. С таким арбалетом и в устройстве воздушного шара не положено разбираться, не то что знать количество зарядов в земном оружии. Чтобы прогнать глупое удивление, Кирилл вспомнил про электронный термометр в шаре. И про биоиндикатор искренности. Помогло. Он пожал плечами, сказал:
— Не надо, так не надо…
— Дин. ну давай, а? Один заряд всего! — Тони взял брата за руку, прижался к нему. Тот чуть поколебался.
— Ладно. Пали.
Кирилл быстро вытащил бластер, снял предохранитель. Почему-то огонек контроля светился красным. Ах да. Он вынул обойму и снял с нее тонкую пластинку нейтрализатора. Снова вщелкнул обойму в рукоять, поставил минимальную мощность (перезаряжать, действительно, негде), и выстрелил.
Огненный комок ударил в черное полотно, шар мгновенно вспыхнул. Жарко и празднично, словно облитый бензином.
